|
Ты придешь…
– Ты придешь, если я тебя позову? Придешь? Знаешь, я устала от этого мира… Хочу свободы! Х-о-ч-у-у-у! И не говори мне, что я капризничаю. Я знаю, но мне хочется вести себя так!
– Почему ты молчишь?! Или я должна все делать одна? Может мне еще и со своим отражением в зеркале поговорить?! А ты смешной от этого молчанья. И вообще, где мы находимся?
– В комнате, Детка, в комнате…
– Ну вот, хоть одно слово выдавил! Это же ужас! Ты так и не научился меня развлекать…– Она пристально смотрела в его глаза, силясь найти в них ответы на свои вопросы. Но удача была не на ее стороне. – А жаль…
Он отвернулся, ему совсем не хотелось говорить, как, впрочем, и смотреть ей в глаза. Смутное чувство вины жесткой плетью висело в его сознании. И эта плеть наносила удары по его самолюбию…
– Что еще нового произошло сегодня?
– Не знаю… Хотя нет, Люська поругалась со своим. Ты представляешь, дура! Я бы такого не бросила.
Да уж, не бросила… – Подумал он. – Обманываешь ты, и меня, и себя. Ты бы с ним и месяц не выдержала. А Люська твоя, просто с ангельским терпением сносила этого урода.
– Но, вообщем, это ее проблемы. Не хочу вмешиваться, а то останусь виноватой. Как твои родители? – сказала она с полным безразличием.
– Нормально, – ответил он, полностью повторив интонации ее голоса.
– Я устала и хочу спать!
– Хорошо, – он и не пытался скрыть от нее свою улыбку, – ложись, а я буду охранять твой сон…
Она уснула очень быстро.
Олег долго еще держал ее руку и гладил волосы. Чувство безысходности пульсировало от одной мысли к другой. Он ничего не может сделать, уже ничего… Да и раньше не мог, просто тешил себя надеждой. Но и надежда когда-то умирает, по всей видимости, сегодня.
* * *
Было очень тихо... Не было даже назойливого стука часов... Он не любил их бесстрастный скучный шёпот... Она не спала... Ей было страшно и как-то даже одиноко... Чувствуя, как он осторожно сжимает её руку, рассеянно перебирает волосы, она хотела заплакать, тихо всхлипывая, как обиженный ребёнок... но молчала... Так странно... ей не хотелось и думать о том, что давно уже что-то не так... Она привыкла верить в своё счастье.
"Счастлива!", - повторяла она про себя, смеясь в глаза подругам и сочиняя для них милые небылицы о своём любимом.
"Счастлива!" - кокетничая с ним, таким хорошим, но таким холодным...
Ей казалось, что никогда раньше этот чурбан не был ей так дорог... Она хотела вскочить, разбудить его, поцеловать, рассказать о своих чувствах, но почему-то не решилась... Побоялась...
– Он, должно быть, и так считает меня дурочкой... вечно щебечущей, надоедливой кокеткой...
Она знала, что может быть другой, но рядом с ним всегда вела себя одинаково... просила внимания, требовала... А потом не хотела принимать...
– Он даже называет меня так неприятно: "Детка!"... Внутренне она противилась этому грубому и пошловатому прозвищу, но ему ничего не
говорила... Почему? Она не знала, почему... Этой ночью ей не хотелось в очередной раз лгать себе... она думала о себе и о нём... вспоминала, мечтала...
– Он думает, я сплю...
Изредка ей самой казалось, что она спит...
* * *
– О Боже, как же она ангельски красива…
И в этот момент нахлынули воспоминания. Озеро. Она держит его за руку. Ни одного слова о любви. А ему так хочется согреть ее своим теплом, поцеловать и…раствориться легкой дымкой над поверхностью воды.
Через два месяца они впервые поссорились, он не видел своих ошибок, а она не хотела признавать, что тоже была не права. Но видно беда если приходит, то добровольно уже не покидает “теплое место”. Они помирились и простили друг друга, а через неделю… Через неделю они ехали к друзьям на вечеринку. Олег только на минуту отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на Марину и улыбнуться ей; перед его глазами возник летящий на огромной скорости грузовик, и откуда он только взялся на встречной… Думал он недолго, всего лишь долю секунды… “Марина”... Резкий поворот налево, и Олег врезался своей стороной машины в старенький фольксваген. Он думал, что погиб, но, открыв глаза, усмехнулся небу: “Рано меня в покойники записали, рано…” И только тогда понял, что та, о которой заботился, не произнесла еще ни одного слова... Марина дышала, но была без сознания.
...Врач Александр Геннадьевич сказал, что у Марины посттравматический синдром. Она живет в своем собственном мире, и нет ни какой гарантии, что сможет очнуться от этого сна.
Вот уже второй месяц Олег сидел у ее кровати. Винил себя. И верил… Надеялся… Верил и надеялся, что любовь сможет победить все, и сможет разрушить эти “цепи сна”...
* * *
– Марина, идите домой. Вы же знаете, что ничего не изменится.
– Да, Александр Геннадьевич, я еще совсем немножко посижу и пойду.
– Вам бы жизнь молодую налаживать, а не с больным сидеть. А то записали себя раньше сроку в монашки… Эх…
Откуда Вам, знать, что я больше ничего не хочу?.. Спас ты меня, Олег, ценой своей жизни, а у меня не спросил, каково это сидеть рядом с любимым, который даже не понимает что с ним и где он. Что мне делать?..
Прости меня, пожалуйста, прости, Я БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ…
©Миклашевский М.В.
_________________
"Хочешь, налей себе вина, включи погромче меня и пой со мной до утра..." © Квазар
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
